Публикуя мем, люди полагают, что выполняют гражданский долг
Париж, Брюссель, Ницца, Вюрцбург, Ансбах... Когда в СМИ появились первые сообщения из Мюнхена, многие сразу подумали, что и за этим кровопролитием стоит террористическая группировка "Исламское государство". Эти мысли пришли в голову и Томми Кемперту (Tommy Kempert). Уже в январе 2016 года, после теракта в Стамбуле, который унес жизни десяти туристов, берлинский специалист по пиару и маркетингу запустил в социальные сети хэштег #JeSuisSickofThisShit. В интервью DW Томми Кемперт рассказывает помимо прочего о том, почему некоторые твиты дают повод для самокритичного анализа.
Deutsche Welle: Нападение в Мюнхене - и все сразу же думают о террористическом группировке "Исламское государство"...
Томми Кемперт: Я думаю, что это можно понять по прошествии столь малого времени после событий в Ницце и Вюрцбурге. Twitter и Facebook, конечно, способствуют относительно быстрому распространению непроверенной информации, подчас недостоверной и ложной. Поэтому я вернулся к новостям только спустя какое-то время, чтобы получить более полную и надежную информацию. Нам всем следует сохранять спокойствие и не торопиться с выводами - даже если человеку от природы свойственно желание как можно быстрее назвать виновника. В этом смысле террор уже сильно изменил наше общество, сделал нас более подверженными истерике.
- В начале года вы вызвали большой резонанс в социальных сетях хэштегом #JeSuisSickofThisShit. Что стало поводом для появления этой фразы?
- Хэштег #JeSuisSickOfThisShit, строго говоря, это разновидность одного моего мема. После теракта в Стамбуле я хотел выразить мои соболезнования и заметил, что названия городов, которые следует после "Je suis..." стали взаимозаменяемыми переменными. Моя первая мысль была: я хочу выразить, прежде всего, чувство горечи от того, что происходит…
- Да, и в этом смысле мой хэштег является самокритикой. Мы выражаем соболезнования почти на автомате. В нашем распоряжении уже готовые мемы, хэштеги и всегда один и тот же визуальный дизайн. Такими же взаимозаменяемыми, как графическая реализация сочувствия, представляются мне и наши цифровые соболезнования.
- Многие пользователи в Сети видоизменили придуманный вами оригинал. Это вас не смущает?
- Нет. Для меня было и остается главным не форма, а содержание. Чем больше людей задумываются о нем, тем лучше. Можно только приветствовать, если кто-то будет распространять и передавать мою мысль дальше.
- Ваш хэштег является реакцией на убийства с исламистским подтекстом. А стали бы вы его использовать в отношении кровавой бойни в Мюнхене, где преступник явно нанес удар по иным, не религиозным причинам?
- Я понимаю это иначе. Для меня хэштег отсылает в первую очередь к страшным образам насилия, войны и горя. Конкретная мотивация преступников решающей роли, осмелюсь сказать, не играет для жертв, для тех, кому надо пережить шок, потерю, страх. Мне кажется, этот хэштег подходит ко всем случаям бессмысленного насилия, в результате которого есть убитые и раненые.- Резонанс в соцсетях всегда огромен и на теракты, совершаемые ИГ, и на кровопролития, учиненные убийцами-одиночками по мотивам, не имеющим отношения к религии. Что могут хэштеги, по вашему мнению? Могут ли они изменить что-то в мире?
- Никакого непосредственного влияния хэштеги не имеют. Как не имеют, например, цветы на могиле. Это всего лишь выражение соболезнования. Однако, складывается такое впечатление, что некоторые люди полагают, что публикуя хэштег или мем, они выполняют свой гражданский долг. На самом же деле настоящая работа - траур, расследование преступления, анализ причин - начинается тогда, когда большинство юзеров начинает снова постить фотографии кошечек.